УЛИЧНЫЙ БЛИЦ-ПЛЕЙБЕК-ТЕАТР В ПОЛИТИЧЕСКИ ОКРАШЕННЫХ УСЛОВИЯХ: ЗАМЕТКИ ОТ ПЕРВОЙ ПРОБЫ
Казалась бы, плейбек-театр на широком пространстве улицы теряет самого себя: недостаточная концентрация ни для интервью, ни для игры; нестабильный состав аудитории, когда можно легко отойти в любой момент; зависимость от погодных условий; повышенные технические требования к выразительности актера и др., что заставляет делать специфические трансформации в плейбек-ритуале. Блиц-формат также вносит свои известные коррективы. Но если первые два фактора нам хорошо знакомы, то политическая окраска оказывается вводной, требующей экспромта в достаточно неожиданных направлениях. И все же плейбек-театр может, на мой взгляд, оставаться собой даже в таких условиях.
Исходя из первого опыта нашего выступления на Евромайдане 6 января 2014, хочу поделиться некоторыми своими размышлениями и впечатлениями. Итак, улица, блиц, политическая окраска. Обо всем по порядку.
Улицу мы встретили следующими трансформациями ритуала. Слушали и играли стоя, стулья в таком большом пространстве были неуместными (как и в маленьком, где они иногда просто не помещаются) – мы стояли, как, собственно, и наши зрители, лицом к лицу с ними. Центральная сцена слишком высока и дистанцированна, поэтому мы играли перед ней, чтобы быть ближе к аудитории и на равных. Использовали два радиомикрофона, что позволяло мне все же подходить к зрителям, выходящим в ближний ряд полукруга, а актерам приходилось делать ставку преимущественно на визуальные средства выражения, пластику.
Блиц-формат заставил сократить традиционную структуру перформанса, но и помог не затягивать миниатюры, находить важное сразу. Формы я выбирал преимущественно малые, причем более динамичные из них: «эхо», «хор», «трансформацию». Ролевая история получилась очень лаконичной, буквально из трех эмоционально насыщенных сцен. «Табло» играли в технике «хор».
Политическая окраска чувствовалась с первого обращения к зрителям. Многие были неожиданно для нас готовы делиться своими переживаниями. Очень сложно было прерывать рассказчиков – и от сильного, не «техничного» сопереживания, и от неудобства останавливать лозунги, подхватываемые публикой. Много внимания уделил общности, схожести чувств зрителей. Иногда невозможно было остановить сорассказчиков, желающих дополнить похожую историю из своего опыта. Практически каждый говорил не только от себя, а от имени всей аудитории. Выбирать актеров на роли приходилось частично за рассказчика, а некоторых прямо подсказывали остальные зрители. Чувствовался сформированный коллективный субъект.
Особенно меня впечатлил случай, когда одна из зрительниц выбежала на сцену, чтобы реально помочь освободить главного героя от троих актеров, которые исполняли роли представителей власти. Казалось, вся аудитория сейчас ринется ему на помощь! Пришлось вмешаться кондактору, пояснить, что это игра.
Темы, заявленные рассказчиками, в основном были общими для большинства зрителей. В данном случае красную нить перформанса можно было предугадать. Майдан предстал гордостью, безопасностью, гневом, радостью, патриотизмом и другими сильными чувствами, эмоциями, состояниями. Нам непросто было удержаться в профессиональной позиции – в рамках плейбека, отражающего с новыми гранями внутренний мир рассказчика, без привнесения собственных точек зрения. Думается, люди высказали накопленное и получили некоторую психологическую разрядку.
Я благодарен зрителям за открытость, искренность, дружественное принятие! Плейбек-команде – за смелость участия и искреннюю качественную игру! А также мы благодарны Арт-терапевтической ассоциации и лично Елене Вознесенской за помощь и поддержку в организации нашего выступления!
© Савинов В. В.